Ночь во Вратах Балдура

Перевод: Всеволод Важов https://vk.com/skillboy74, команда Теневой Долины и немного Palant

НОЧЬ ВО ВРАТАХ БАЛДУРА
Промозглыми и сырыми ночами Врата Балдура укрыты пологом тумана. Эхо приглушенных шагов, резкие и гулкие звуки разгружаемых ящиков и бочек, стук захлопываемых дверей зловеще перекликаются в ночи. Кажется, они доносятся сразу со всех сторон, включая едва различимые небеса над головой, где немногочисленные яркие звездочки перемигиваются сквозь гущу тумана. И неизменно каждую ночь сопровождает непрекращающийся топот крысиных лапок.
Хотя, когда у тебя перед носом дубинка, а то и орясина (а в доках они используются сотнями), несколько трудно оценить это, но, тем не менее, ночная жизнь в городе кипит. За исключением, разумеется, Верхнего города, где «ночной покой» означает только то, что гуляния с улиц переносятся за двери фешенебельных особняков, и только дразнящие запахи угощений, да редкие взрывы фейерверков нарушают тишину улиц. Во всем остальном, Врата Балдура — город, не ведающий покоя. Ночью он конечно немного тише, и чуть более приватный, чем днём — отчасти из-за того, что ночью ни посыльные, ни торговцы не переполняют улицы, но главным образом из-за тумана.
Если не разверзнется буря, или как говорят местные, если «не надует новую погодку» (выражение, обозначающее надвигающийся теплый или холодный воздушный фронт), к ночи ветра в городе стихают, и речной туман, непроглядный как молоко, разливается по улицам. В Нижнем городе, даже при свете фонаря, видимость падает до 60 футов, а при наступлении полной темноты — до расстояния вытянутой руки. Единственное, что способно разогнать (а точнее, заставить испариться) местный туман — это хороший пожар, разгоревшийся на корабле или в каком-нибудь доме. Любое пламя поменьше не только не разгонит его, а сделает ещё гуще за счёт тяжелого дыма, и паленого запаха. Сырой и промозглый город богат сотнями каминов и печей, и все они вносят посильный вклад в мутную городскую атмосферу.
В этом удушливом и непроглядном мирке балдурианцы передвигаются с привычной осторожностью, часто ища защиты в источниках света, и путешествуют группами. Стража и Пламенный Кулак усиленно патрулируют городские улицы, и досматривают бродячих людей, им совершенно не важно, ведешь ты законный бизнес или проворачиваешь темные делишки.
Любой обитатель Нижнего города знает, что, если он по среди ночи услышит стук в дверь или в окно — три легких коротких удара и четвертый посильнее — значит, кто-то желает расстаться с двумя медяками в обмен на возможность немедленно укрыться от Пламенного Кулака или кого-то иного, пылающего совсем не дружественными чувствами. Некоторые жители, чьи дома удобно расположились, к примеру, на крутом повороте улиц, узких аллеях или возле городских ворот, неплохо зарабатывают этим себе на жизнь.
Любой, кто воспользуется убежищем в доме балдурианца, а потом совершит нападение на хозяина или ограбит его, будет ославлен на весь город как «топила» — то есть тот, кого следует попросту утопить, как паршивую крысу. Такого негодяя не примут ни в одну гильдию, ни в сообщество уличных лоточников, его подпись не будет иметь никакой цены, и его уж точно никто никогда не укроет от преследования. Так что, если надумаете нарушить этот неписанный городской закон, придется позаботиться о том, чтобы не осталось выживших свидетелей, а также о том, чтобы никто, способный вас опознать, не встретился вам по пути. Разумеется, в городе обязательно найдется хоть бы один любопытный нос, который обязательно высунется в окошко при звуках борьбы. И никакого маскарада! Любой, кто скрывает лицо под маской, если он не посетитель борделя, или не гуляет на одной из пирушек в Верхнем городе, сразу же вызывает подозрения.
Обычно по ночам, когда Нижний город буквально купается в тумане, во Внешнем городе туман вовсе не такой густой, а в Верхнем городе и того светлее: в лучах луны лишь легкая дымка отсвечивает молочной белизной, сквозь которую проступают аж на расстояние 140 футов, а порой и дальше, очертания стоящих и движущихся людей. Ученики чародеев, в сопровождении городской Стражи, обходят улицы и обновляют неудавшиеся или уже рассеявшиеся заклинания света, чтобы обеспечить в Верхнем городе хорошую освещённость, а патрули всегда могли ясно видеть любого, кто встретится им на улице.
Единственное место в Нижнем городе, где нет нужды в переносных фонарях, — доки и окружающие их склады. Здесь всё время горят огромные масляные лампы, чтобы погрузка и разгрузка судов не останавливались ни на минуту. Эти лампы прикреплены к бревенчатым заграждениям или кранам и установлены на оси между двумя столбами либо в доках, посреди зданий, либо прямо между сваями у края пристани. Обычно закрепленные цепи позволяют регулировать угол наклона заграждения, так что лампу можно опустить, чтобы подлить масла, или поднять на определенную высоту, чтобы осветить нужное место. Масло для таких ламп по большей части делается из рыбьего и китового жира, потому оно ужасно чадит и воняет.
В гавани и на реке жизнь по ночам кипит не меньше, чем в доках. Большие суда редко швартуются после заката, но маленькие гребные лодки то и дело снуют между стоящими на якоре кораблями и берегом, доставляя моряков. Рыбацкие судёнышки спускаются по реке в надежде выйти в море затемно, чтобы успеть наловить рыбы и вернуться к рассвету. Молодежь из самых бедных семей тратит ночные часы на то, чтобы бить острогой рыбу, привлеченную в гавань светом ламп, ловить сетью сонных чаек на сваях и удить угрей. Для последних в качестве наживки обычно используют связку дохлых крыс или голову какой-нибудь скотины, слишком протухшую для того, чтобы сгодиться в рагу.
Многие из тех, кто не занят работой, ищут ночных развлечений. Зелёная лампа над дверью какого-нибудь заведения означает, что оно работает — стоит лишь спуститься ниже уровня улицы, а то и просто войти в дверь. Это правило распространяется на таверны, закусочные, бордели. Заведения варьируются от «высококлассных» и социально значимых, типа «Эльфийской Песни», вплоть до грязных комнатушек, где проверенные компании балдурианцев встречаются по вечерам почесать языком и поиграть. Играют обычно в карты или в кости, на низкие ставки. В таких местах обычно решаются очень многие дела, как законные, так и не слишком.
До полуночи основная масса посетителей — поденные рабочие. Они заходят, чтобы хоть раз за день нормально поесть, переброситься словечком-другим с посетителями, пофлиртовать и найти себе нанимателя на завтра. В разгар ночи выходят балдурианцы самого низкого сорта — из тех, кто встаёт вечером, чтобы работать ночью. Им пора завтракать. Шум от их работы сопровождает каждую вторую половину ночи в Нижнем городе, но городские законы строго регулируют допустимый шум ночных работ в Нижнем городе, и вообще запрещают его в Верхнем. Всем остальным приходится пробираться по своим ночным делам мимо шастающих, ночи напролёт, гуляк и преступников всех мастей. Те, на кого накатила тоска, и те, кто просто ищет сухое, тёплое местечко, сырой и промозглой ночью, в конце концов оказываются последними посетителями любого заведения, открытого между полуночью и рассветом.
Не отличающиеся кристальной честностью, жители Врат ведут настолько активную жизнь, что Пламенному Кулаку, контролирующему разводные мосты Скалы Змея, приходится поднимать их на закате, чтобы отрезать переправу по мосту через крепость до рассвета. Робкие торговцы и те, чьи запасы слишком ценны или уязвимы (например, драгоценности, оружие или скоропортящиеся товары), заботятся о том, чтобы к вечеру избавиться от всех посетителей, и, если кто-то подозрительный попытается задержаться, его проводят к выходу при помощи заряженного арбалета или силой офицеров Пламенного Кулака. Двери магазинов запираются, любые двойные двери сцепляются за ручки надежными цепями, деревянные, а то и железные засовы вставляются в рамы, блокируя не только сами двери, но и петли и даже дверные косяки.
В окнах домов редко увидишь стекло, за исключением Верхнего города, так что на ночь их закрывают толстыми ставнями и баррикадируют так же, как и двери. В самых опасных районах Внешнего города на окна приваривают решётки. Их цепями приковывают к перилам, тяжелой мебели или «псам», представляющим из себя металлические шипы, которые втыкают в отверстия в стенах, на полу, потолке — всё для того, чтобы решетку нельзя было сдвинуть в сторону.
Добрая традиция Врат Балдура — установить внутри магазина заряженный арбалет и протянуть от него бечёву ко входу, чтобы «выветривать нежелательных посетителей». Владельцы некоторых заведений идут по другому пути: они вообще не закрываются, а для безопасности нанимают парочку крепких ребят.
К вечеру, за дверями особняков Верхнего города, бурлит светская жизнь. Улицы в это время пустынны, если не считать многочисленных патрулей Стражи, да случайного богача на пути с одной вечеринки на другую в сопровождении слуг в ливреях и почётного эскорта всё той же Стражи. Любому, кому взбредет в голову орать посреди ночи на улицах Верхнего города, Стража объяснит правила хорошего тона при помощи дубинок (разумеется, если горлопан не окажется из богатеньких — тогда его более-менее аккуратно затолкают в дом).
Когда приходит время ложиться спать, патриары направляются домой или пользуются гостеприимством друзей. Что касается местных торговцев, рабочих и ремесленников, то они привычно спят урывками, как только выпадает минутка (вот почему в большинстве магазинов у двери висит бубенчик или колокольчик, который звенит, когда её открывают), и ни шум, ни суета вокруг им не помеха. С такими способностями неудивительно, что ночью им хватает всего-то пары-тройки часов, чтобы выспаться, так что поднимаются они уже затемно, чтобы подготовиться к наступающему дню. Многие рабочие порта вообще никуда не уходят на ночь, а укладываются спать прямо на складе на тюки с каким-нибудь грузом, который заберут нескоро, и спят, пока их не разбудят к началу новой смены. Многие, однако, предпочитают спать дома, хотя там им приходится делить комнату с кучей родственников, соседями, а то и многочисленными постояльцами. А те, кому негде приклонить голову, пытаются найти любое место по суше, где-нибудь, куда Пламенный Кулак обычно не суёт нос.
Как только ночь сдаёт свои права, во всех концах города балдурианцы пробуждаются ото сна, чтобы влиться в рутину обходов, работы, развлечений и отдыха, где каждый из них сам по себе, и все они связаны — и огромная махина города разгоняется, чтобы проработать ещё один день.